Весна 2018 года станет одной из самых запоминающихся для участника списка Forbes Виктора Вексельберг, совладельца «Реновы», UC Rusal, Sulzer и ряда других компаний в России и Швейцарии.
После попадания в санкционный список Государственного департамента США швейцарские банки, финансировавшие сделки по приобретению пакетов акций в индустриальных конгломератах Sulzer, OC Oerlikon и Schmolz+Bickenbach, приняли обеспечительные меры в отношении залогового имущества. На какое-то время были даже заморожены зарплатные счета сотрудников швейцарского офиса «Реновы»: в прессе появились анонимные жалобы на невозможность получить зарплату или рассчитаться карточкой.
Ситуация c одним из крупнейших работодателей Швейцарии (господин Вексельберг постоянно проживает в кантоне Цуг) должна была разрешиться на самом высоком политическом уровне. В мае глава экономического департамента Федерального совета Швейцарии Йоханн Шнайдер-Амманн встречался с топ-менеджерами «Реновы» и российскими дипломатами: они надеялись урегулировать эти проблемы.
После некоторого затишья, летних отпусков и завершения внутренних процессов, крупнейшие банки Швейцарии — UBS, Julius Bär и Credit Suisse — помимо блокировки акций также наложили арест на личные активы Вексельберга, которые, по скромным оценкам, составляют около 2 млрд франков.
Как гласит известная мудрость, если проблему можно решить с помощью денег — то проблема становится не проблемой, а расходами. Похоже, что для российского миллиардера, живущего в Швейцарии и находящегося под санкциями США, блокировка счетов так и осталась проблемой: за прошедшие два с половиной месяца ни одна юридическая фирма не согласилась представлять его интересы в спорах с банковскими учреждениями. Этому препятствует ряд факторов.
Первый и самый большой — правила адвокатской этики и конфликт интересов. Все именитые юридические фирмы уже не первый год (а в некоторых случаях — не первое десятилетие) обслуживают интересы банков. Работая с таким клиентом, как Вексельберг, они рискуют на ровном месте оказаться втянутыми в конфликт интересов и попасть под подозрение в раскрытии адвокатской тайны (впрочем, такое трудно представить в наших реалиях).
Второй, косвенный, — работа с лицом под персональными санкциями. В Швейцарии действует так называемый Embargo Act (EmbA) — федеральный акт «Про имплементацию международных санкций». Он относится в большей степени к банковским учреждениям, но в некоторых случаях не позволяет предоставлять профессиональные услуги лицам или компаниям, испытывающим внешние ограничения. Профессиональные адвокатские объединения рекомендуют оценивать возможные риски при работе с такими клиентами и предусматривать потенциальные угрозы. Хотя отождествлять адвоката с его клиентом напрямую запрещено, но многие коллеги стараются, что называется, держаться от греха подальше.
Таким образом, для Виктора Вексельберга сразу же отсекаются даже потенциальные возможности представления интересов юридическими фирмами из списка рекомендованных рейтингами вроде IFLR1000, Legal500, Chambers and Partners. Остаются фирмы и адвокаты с частной практикой второго и третьего эшелонов, при обращении к которым в голове клиента сразу же возникает вопрос «а каковы собственно гарантии?»
Нужно сказать, что адвокатская практика в Швейцарии достаточно хорошо регулирована, в особенности в том, что касается взаимоотношений с клиентами. Гонорарная сетка установлена «Постановлением о адвокатских сборах» (Verordnung über die Anwaltsgebühren, AnwGebV) и при так называемой «стоимости дела» в два миллиарда франков гонорар адвоката составит более десяти миллионов франков — только для того, чтобы можно было передать все материалы на ознакомление с делом.
Таким образом ситуация патовая: юридические фирмы, опыт которых может служить хотя бы какой-то надеждой на решение проблемы, не берут дело; фирмы второго-третьего эшелонов не вызывают доверия и их привлечение не является гарантией успешного результата. А крупнейшие банки еще и являются клиентами большинства крупных швейцарских юридических фирм.
Однако оценить масштаб предстоящего спора в любом случае невозможно — хотя бы без ознакомления с текстом соглашения между банками и заемщиком. Нужно понимать, какая выбрана юрисдикция и правовой системы (скорее всего, это Швейцария — английские юристы без проблем занимаются даже самыми «токсичными» клиентами), каковы процедуры взыскания и обязательства заемщика. Тем не менее компромиссным решением (между желаниями клиента и более-менее прогнозируемым результатом) уже сейчас представляется наем внешнего адвоката.
Скорее всего, процесс минимизации рисков в случае неудачи уже начался. В конце июня Renova Management была продана, по-словам господина Вексельберга, «одному из российских бизнес-партнёров», и переименована в Witel AG. Похоже на «разгруппирование» активов. В случае проигрыша в суде и безуспешной апелляции она дает шансы сохранить контроль над частью компаний, на которые не распространяются обеспечительные меры швейцарских банков, финансировавших сделки Вексельберга с Sulzer и другими промышленным компаниям.
