29.01.2019 - Как в надзорном ведомстве закрывают глаза на нарушения и выживают сотрудников — откровения экс-прокурора
Сколько стоит трудоустройство в прокуратуру, как сотрудники надзорного ведомства обманывают граждан, теряют документы проверок и давят на журналистов, каким сферам бизнеса покровительствуют правоохранители, кто из региональных силовиков главнее — об этом и не только в интервью рассказала представительница госструктуры, открыто выступившая против порочной практики служителей правопорядка и получившая за это «волчий билет».
Старший помощник прокурора Любовь Меркулова в 2017 году выявила масштабную коррупционную схему в здравоохранении Волгоградской области. Она вскрыла махинации с миллионами из Фонда ОМС в больнице Жирновского района, собрала доказательную базу, поставила под угрозу честь губернатора и была уволена за отказ молчать. Материалы ее проверок пропали, и, как утверждает Меркулова, это не единичный случай в работе региональной прокуратуры. Остальные подробности — в рассказе от первого лица.
Тариф за синий мундир
«Я проработала в прокуратуре пять лет и семь месяцев. Начала работу в 2012 году. Было сложно устроиться… Сначала пыталась самостоятельно: будучи студенткой, сдавала документы, но мне кидали их в лицо. Потом я узнала, что мои документы исчезли из прокуратуры: их нет, и даже в резерве я не состою.
Пригласил меня прокурор Яковенко Максим Владимирович — он обратился в Волгоградский госуниверситет, и меня рекомендовали. Он занялся моим трудоустройством и далось ему это нелегко. Когда я училась в магистратуре, мои знакомые, которые уже устроились в прокуратуру, говорили, что для этого необходимо заплатить. Они называли мне сумму в 800 тыс. рублей, но сама я ничего не платила.
Гостиничные тайны
Сотрудникам прокуратуры работать дают не всегда. Если нет заинтересованности вышестоящего руководства — мы действуем в соответствии с законом, если это касается более серьезных случаев — вмешивается руководство и дает свои указания, как действовать.
Были случаи, когда я ходила на проверку, касающегося гостиничного и оружейного бизнеса. Тогда поступали звонки к прокурору области Юрию Бойко, он связывался со мной и говорил, что в отношении конкретных лиц меры прокурорского реагирования принимать не надо.
Например, гостиничный бизнес в 2015 году проверяли на предмет антитеррористической защищенности и соблюдения миграционного законодательства. А учет лиц, проживающих в гостиницах, не велся. Хозяева бизнеса объясняли это тем, что у них отдыхают высокопоставленные люди, в том числе, со своими любовницами, и они не могут подавать сведения о них в миграционную службу.
Я направляю повестки на привлечение владельцев гостиниц к административной ответственности, и меня вызывают в прокуратуру района и говорят, что этого человека нельзя привлекать, поскольку так сказал прокурор области.
Еще проверяли соблюдение законодательства в области торговли оружием — магазин «Артемида» в Краснооктябрьском районе Волгограда. В ходе проверки была выявлена масса нарушений — инвентаризация оружия не проводилась, никакие данные в органы внутренних дел не сообщались. Когда нарушения были выявлены, меня вызвал прокурор Цымлов Дмитрий Иванович. Он сказал, что ему звонили из областной прокуратуры, сказали, чтобы я не принимала мер. Оказалось, ряд работников прокуратуры были клиентами этого магазина. Он говорил, что это свои люди, их нельзя трогать.
В 2016 году, когда я работала в Жирновском районе, мы проверяли магазин «Магнит» — было обращение граждан о нарушениях. Это целая эпопея: направляю повестку в магазин — не являются. Когда они повестку получили, мне — звонок прокурора. Он сказал: к тебе должны прийти, но ты в отношении юридического лица ничего не принимай. Я спросила, почему, он ответил, что ему звонили из областной прокуратуры и просили, чтобы мы не никого привлекали.
Мы находимся в подчинении областного прокурора: связь на рядового исполнителя, такого как я, идет со стороны районного прокурора, а на районного оказывает воздействие областная прокуратура. Естественно, мы не можем не исполнять приказы вышестоящего руководства.
Чужая среди своих
Обычно люди пытаются сохранить свое место работы и делать так, как им скажут, — это установка в прокуратуре. Это я боролась. Мне говорили, что у меня дурацкий характер. Я думаю, это связано с тем, где я выросла. Я знала, как нарушаются права граждан, как их трудно восстановить. Я из многодетной семьи, мои родители не работают в правоохранительных органах, я не имею блата. Как я училась, устраивалась и работала, все это — мои труды. Мои родители тоже сталкивались с нарушениями, они были фермерами. Я видела, что трудно добиться результатов в решении своих вопросов. Это тоже сыграло роль… Я хотела как-то помогать людям, это мое искреннее желание.
Но когда я пришла в прокуратуру, меня поставили перед фактом, что нельзя удовлетворять жалобы граждан. Надо, чтобы меньше было удовлетворенных. Не знаю, почему так, но мне говорили об этом. Прокуратура, если по-честному, занимается отписками. Человек не может добиться защиты своих прав. Мне сам прокурор говорил: твоя честность — это не сюда, это не к месту в прокуратуре. Закон — это одно, а делать надо так, как скажут.
Это порочная практика всех прокуратур, где я работала: ответы гражданам дают, по сути, не рассматривая обращения. Пишут про принятие мер прокурорского реагирования, которые не принимаются. Впоследствии встает вопрос: где же акт прокурорского реагирования? Но, к сожалению, ни один из сотрудников за это никогда не ответил. Всегда всех прикрывают.
Липовые прививки
19 декабря 2016 года в прокуратуру Жирновского района поступило поручение из прокуратуры Волгоградской области о проведении проверки в районной ЦРБ по факту подделки документации о диспансеризации и вакцинации. Непосредственно занималась проверкой я.
Прокурор сказал, что это проверка — очень важная для прокуратуры Волгоградской области, это очень серьезное дело, которое имеет большие масштабы на уровне региона.
В итоге я провела ряд мероприятий: опросила медицинский персонал, граждан, которые якобы проходили диспансеризацию по документам. Было установлено, что диспансеризация не проводилась, а те данные, которые вносятся в журнал, являются фиктивными. На самом деле, указанные там граждане не приходили в больницу много лет.
Как объяснил медперсонал больницы, на диспансеризацию просто не хватает времени, а выплаты получать необходимо. Если они не будут выполнять показатели по диспансеризации, будут лишены стимулирующих выплат. Есть еще местная специфика: в Жирновске, например, прописано очень большое количество населения, но это город, где, в основном, живут вахтовики — они только прописаны, а на самом деле не проживают. И это нереально, чтобы они пришли и продиспансеризировались.
Кроме того, были проблемы с вакцинацией: в ЦРБ поступила вакцина от гриппа, и эта вакцина была уничтожена. Врачи должны были вакцинировать детей дошкольного и школьного возраста. Но, как правило, родители отказывались от прививок, был ряд письменных отказов. Вакцину девать было некуда. Кроме того, последняя партия вакцины поступила поздно, а в начале октября необходимо было отчитаться, что вакцинация произведена в полном объеме. Поэтому были отправлены отчеты, что вакцина использована на 100%, но на самом деле она оставалась в больнице. И так как ожидалась проверка от Комитета здравоохранения, медицинские сестры упаковали всю вакцину в мешки и спрятали. Затем, поскольку был нарушен температурный режим хранения вакцины, она была вылита в унитаз.
Есть аудиозапись, которая была мне предоставлена мне прокурором района. Он получил ее из прокуратуры Волгоградской области. На этой записи — собрание врачей, и они говорят, кому и сколько надо дописать детей в эти журналы — якобы, что они провакцинированы.
Кроме того, у меня есть объяснения от медсестры, которая уничтожала вакцину. Она все описала — и как уничтожала, и что никакие акты она не составляла.
Был сделан ряд запросов в образовательные учреждения о конкретных детях — проходили, не проходили вакцинацию? Образовательные учреждения ведут такой учет, и они подтвердили, что эти дети вакцинацию не проходили.
Пропавшие материалы
Более того, свидетели подтвердили это даже журналистам. Зимой 2018 года приезжал «Пятый канал». Журналисты снимали репортаж, и я лично ездила вместе с ними в Жирновск. Они беседовали с бывшим главным врачом Марией Амелиной, они выезжали к тем, кого я опрашивала. И все подтвердили данные факты. Репортаж первоначально собирались выпустить в марте, но его так и не показали. Мне сказали — на это не дают добро.
Во всем этом была замешана областная прокуратура, потому что районный прокурор изначально тоже был против того, чтобы что-то замять. У нас была цель направить материалы проверки в СК. Но потом эта история развернулась в обратную сторону: в марте 2017 года от меня потребовали выдать оригиналы документов. 3 марта их забрал заместитель прокурора области Николай Ерешкин, и больше эти материалы никто не видел.
Но у меня все есть: объяснения граждан, медработников, копии журналов. Несмотря на то, что оригиналы уничтожены, все можно восстановить на основании этих документов. Из моих источников: вопрос решался за денежные средства, платила сама главный врач Амелина.
В том, чтобы история не была придана огласке, был заинтересован и председатель Комитета здравоохранения Владимир Шкарин. Это било по его репутации, по его креслу, потому что комитет здравоохранения должен был это отследить, тем более, до этого были сигналы, что есть нарушения.
Сомнительные анонимки
Такие вопросы никто не решает самостоятельно в обход областного прокурора. У меня была встреча с ним непосредственно перед увольнением. Я пришла к Ершову Максиму Олеговичу 29 июня 2017 года. Мы с ним разговаривали, и я обозначила, что не собираюсь замалчивать факты нарушений в ЦРБ. Но спустя пять месяцев после проверки меня уволили.
Перед увольнением я приходила закрывать больничный, и мне работник отдела кадров сказала: «Люба, чего ты сопротивляешься, ты ничего не сделаешь, потому что так хочет именно Ершов. Это его желание».
Поводом к увольнению стали анонимки. Три анонимных обращения однотипного содержания поступили тот в день, когда у меня забирали оригиналы документов проверки, причем, зарегистрированы они с разницей в пять минут. Пришли якобы от разных лиц: от медперсонала больницы, от администрации и от жителей города Жирновска. При этом, конверты отсутствуют, то есть по почте они не поступали. Они не поступали и через ящик для обращений граждан — отсутствует соответствующая отметка. Также отсутствует отметка, что это обращения, поступившие по электронной почте. Таким образом, можно сделать вывод, что они изготовлены внутри прокуратуры.
Есть еще одна жалоба, она поступила якобы от имени Смирновой Нины Петровны. Но там тоже четко видно, что поступила она из прокуратуры в прокуратуру. Но это тоже никто не замечает.
Порочный круг
Я надеялась, что суд во всем разберется и восстановит меня на работе. Но на суде все мои доводы были проигнорированы, мои доказательства не исследовались должным образом. Думаю, это потому, что суд зависим от прокуратуры. Прокуратура дает добро и на продление полномочий, и на назначение судьи.
Следственный комитет никаких мер не принимает. Изначально просто оставляли всё без рассмотрения, до тех пор, пока генеральная прокуратура не направила мои материалы — все копии по проверке — для принятия мер в СК по Волгоградской области. Тогда начали проводить проверку. Но снова следователи столкнулись с тем, что прокуратура области не разрешает принимать никаких мер в отношении врачей.
Прокуратура в этом не заинтересована. Это мне подтвердил и сам руководитель СУ СК РФ по Волгоградской области — Михаил Музраев. Я была у него на личном приеме, и он говорил о том, что прокуратура не дает на это добро, что мне необходимо найти другие рычаги воздействия, в том числе — в Генеральной прокуратуре, чтобы это дело расследовалось должным образом.
Но Генеральной прокуратуре тоже не совсем выгодна эта ситуация. Это же касается их сотрудников. Полетят головы вышестоящего руководства — и прокурора, и заместителей прокурора. А это вред для репутации той же генеральной прокуратуры.
Необходима заинтересованность свыше, чтобы проверять и контролировать деятельность нижестоящих прокуроров, а этой заинтересованности нет. Опять же, это знакомства: все друг друга знают. Звонок другу в вышестоящей прокуратуре, «не принимайте мер к нам и так далее» — и вопросы решаются. Потому что все материалы, все обращения — это все уходит в нижестоящую прокуратуру, которая, естественно, не заинтересована в этом. Как может Ершов принять в отношении себя меры? Это смешно!
Я беседовала по этому вопросу с сотрудниками ФСБ, которые сказали, что бесполезно что-то решать на уровне Волгоградской области, потому что все друг с другом общаются — и МВД, и СК, и прокуратура. Все начальники связаны, никто ни с кем не хочет ссориться. Есть масса дел, вопросов, которые они решают совместно, и если кто-то против кого-то пойдет, это будет не в его интересах, его, грубо говоря, сожрут.
Всё, так или иначе, завязано на прокуратуре: СК и МВД все материалы согласуют с прокуратурой. То есть, без прокуратуры никто и шагу не ступит — сейчас так система построена.
Рыба гниет с головы
Если бы Генпрокуратура захотела, она бы давно во всем этом разобралась. Ситуацию в прокуратуре можно исправить, только если сменить начальника, руководство прокуратуры.
А почему нет, если генпрокурор Юрий Чайка не в состоянии повлиять на своих подчиненных? Я считаю, что руководитель должен контролировать всех, независимо от того, прокурор ли это региона или работник Генпрокуратуры.
Но если честно, судя по тем видео, которые показывают в интернете, про бизнесы всякие и детей генерального прокурора, у меня нет веры в то, что генпрокурор может в этом разобраться. Я вижу на должности Генерального прокурора другого — человека, который в состоянии действовать законно не только в отношении других людей, но и сам придерживаться закона, и чтобы придерживались закона его близкие. Это самое главное. Как можно завоевать репутацию у людей? Только таким образом».
