20.02.2018 - В эти дни в Национальном суде Испании в Мадриде проходит процесс по «делу о русской мафии». О подробностях этого дела, связанного с отмыванием денег в Европе группировкой Геннадия Петрова. Фигурантами стали в том числе высокопоставленные российские политики, предприниматели и силовики, такие как депутат Владислав Резник, глава Следственного комитета Александр Бастрыкин, председатель правления «Сбербанка» Герман Греф, миллиардеры Олег Дерипаска и Искандер Махмудов и другие. На суде прокуроры заявили, что получали угрозы от мафии.
Краткая предыстория
В 2008 году испанские власти провели операцию «Тройка» в отношении трех российских криминальных авторитетов, лидеров ОПГ Петрова-Малышева. Они задержали Геннадия Петрова (который был не только лидером ОПГ, но и миноритарием банка «Россия», также известного как «банк друзей Путина») и Александра Малышева, третьему лидеру ОПГ — Сергею Кузьмину (также миноритарию банка «Россия) — удалось избежать ареста. По версии испанских правоохранительных органов, прослушивавших Кузьмина, он опоздал на рейс, потому что сильно напился в аэропорту, а отменять согласованные аресты было уже поздно. В настоящее время Кузьмин объявлен в международный розыск. Малышев заключил сделку со следствием, признал себя виновным и, согласившись на конфискацию имущества, был отпущен в Россию. Геннадий Петров, в свою очередь, был неожиданно отпущен под залог (что шокировало и возмутило прокуратуру) и также вернулся в Россию, в свою петербургскую квартиру на Каменном острове (где его соседями — так совпало — были члены путинского кооператива „Озеро“). Однако он соглашения со следствием не заключал и считается сбежавшим от испанского правосудия.
Процесс меж тем продолжался. В конце 2015 года в суд в Мадриде было передано обвинительное заключение в отношении 26 обвиняемых. Суд должен быть начаться еще летом 2017 года, но был отложен — официально в связи с болезнью одного из обвиняемых, но де-факто после скандала, когда в мае прокурора по этому делу Хосе Гринду обвинили в педофилии: якобы Гринда направил скабрезное сообщение несовершеннолетней через твиттер, и ее родители обратились в полицию. Автором сенсационных обвинений в педофилии стал адвокат Игнасио Пелаес - аффилированный[1] с Тамбовской ОПГ. Сам Гринда при этом уверен, что кампанию против него финансировал экс-министр связи Леонид Рейман. На испанские СМИ, первыми распространившие “новость”, как и на самого Пелаеса, последовало обращение в суд с иском о клевете.
Теперь же, наконец, дело начало рассматриваться по существу. Коллегия из трех судей под председательством Анхелес Барейро начала рассмотрение дела в понедельник. Пока судят только 18 из 26 обвиняемых. Среди них — депутат из „Единой России“, автор 259 законопроектов Владислав Резник, а также Антонио Фортуни, которого следствие считает подставным лицом Сергея Кузьмина. Ожидается присутствие Фортуни по видеосвязи из Марбельи, остальные — даже Резник — явились лично.
В отношении отсутствующего Геннадия Петрова прокуратура запрашивала 8,5 лет тюрьмы. Однако в Испании заочные суды не приняты. Для большинства подсудимых, включая Резника, прокуратура запросила 5,5 лет тюрьмы и 100 миллионов евро штрафа за отмывание денег и участие в деятельности преступного сообщества. Для двух подсудимых, согласившихся сотрудничать со следствием, прокуратура запросила меньшие сроки. В общей сложности, по данным следствия, через фирмы Петрова в Испании с 1998 года было отмыто более 50 миллионов евро. Только последняя сделка – дом на Майорке – составила 7 миллионов евро, эти деньги поступили из пяти различных организаций, зарегистрированных на Виргинских островах.
День первый
В начале заседания в качестве дополнительных доказательств по делу прокуратура заявила о том, что получает угрозы: она представила письмо генерального прокурора Испании в МВД Испании, где говорится об угрозах прокурору Хосе Гринде и его семье, в том числе несовершеннолетнему ребенку, со стороны одного из представителей Тамбовского сообщества, имевшего виллу на Майорке — Ильи Трабера. Письмо датируется 7 октября 2016 года и в нем упоминается возможность выделения сопровождения для защиты прокурора.
Адвокаты обвиняемых вели себя активно, если не сказать буйно: они заявляли, что суд нелегитимен, а обвинение им непонятно, и что нарушены права обвиняемых, которых представляют как опасных преступников. Обвинения неконкретны, а в ряде случаев не имеют отношения к обвиняемым. “Антонио Фортуни почему-то должен отвечать за транзакции Сергея Кузьмина, а где сам Сергей Кузьмин? Пусть его приведут”, — заявлял адвокат Антонио Фортуни. (Напомним, Сергей Кузьмин объявлен в международный розыск и живет в России).
„Обвинение в отношении участия в преступном сообществе несостоятельно, процесс политизирован“. Об этом заявляли многие адвокаты, но ярче всех выступил Марио Мартинес — адвокат Хуана-Унтории Августина, который, по версии следствия, инвестировал в Испании средства незаконного происхождения в интересах Петрова. “Петров — абсолютно моральный человек, а господин Резник является в России депутатом, поэтому подозревать его в преступлениях немыслимо. Каких-либо совершенных ими конкретных преступлений в России просто не существует”, — заявил Мартинес.
Апофеозом стало предъявление суду неких документов из российских правоохранительных органов, переведенных и апостилированных, о том, что в отношении Петрова, Трабера, Резника и Дианы Гиндин уголовных дел никогда не велось, либо они были закрыты. Документы не зачитывались, а были переданы в письменном виде судье и прокурорам для ознакомления.
На судью эмоциональные заявления адвокатов не произвели впечатления. В какой-то момент она не удержалась и заявила: “Не стоит объяснять мне, в чем состоит обвинение. Вы думаете, тут российская прокуратура, которая шлет нам письма о защите прав обвиняемых?”
Адвокатов настроение судьи не смутило и они продолжали заявлять, иногда почти переходя на крик, что их клиенты лишены права на защиту, поскольку им непонятно неконкретное политизированное обвинение. Лишь изредка адвокаты прибегали к другим аргументам. В частности, упоминались изменение испанского законодательства об отмывании денег в 2007 году, а также необходимость избежать двойного преследования за одни и те же действия (имея в виду, что на Марбелье ранее было заведено дело об отмывании денег частично в отношении тех же обвиняемых, закрытое в 2002 году).
После адвокатов слово взяла прокуратура, представленная Хуаном Каррау (Майорка) и Хосе Гриндой (Мадрид). Хуан Каррау заявил, что прокуратура обладает доказательствами отмывания денег и создания преступного сообщества, и выразил удивление тем, что обвиняемые не признают телефонные прослушки в качестве одного из доказательств: если это так, то с какой стати они предъявили суду апостилированный документ из следственных органов России о невиновности Трабера? В таком случае обвиняемые признают содержание прослушек, ведь только на них Трабер и упоминается.
Прокурор Хосе Гринда добавил, что в отношении двух крупных преступных сообществ — Тамбовской и Измайловской ОПГ, затронутых в деле, есть конкретные доказательства тяжелых преступлений, в том числе убийств, и эти доказательства поступили в том числе и из России. При этом не все деяния, связанные с отмыванием денег, совершались в Испании, так как структура предприятий Сергея Кузьмина простирается не только на Испанию, но и на Великобританию, Либерию и Панаму, а Малышев занимался отмыванием денег также на Кипре. И все же суд идет в отношении явившихся обвиняемых и именно в отношении деяний, происходивших в Испании — заметили прокуроры. Обвинение в политизированности процесса прокуроры отвергли, заметив, что их интересовали владельцы роскошной недвижимости, купленной на средства незаконного происхождения, и не их вина, что некоторые из этих владельцев оказались политиками.
В конце процесса судья закашлялась и долго не могла отдышаться. “Это полоний!” — пошутил один из зрителей. Возможно, это было бы смешным, если бы не тот факт, что Литвиненко был отравлен незадолго до запланированной дачи официальных показаний именно по делу Тамбовской ОПГ в Испании.
В интервью испанскому журналисту Себастьяну Ротелле прокурор Хосе Гринда признался, что лично встречался с Литвиненко в Лондоне в 2006 году и уговорил его дать официальные показания о Тамбовской ОПГ. Литвиненко был отравлен за неделю да назначенной дачи показаний в испанской прокуратуре, санкционированных следственным судьей, причем Андрей Луговой, до того как подозрения пали именно на него, сам связывал проблемы Литвиненко с “испанской мафией”. Еще одного свидетеля, Михаила Монастырского, по собственной инициативе давшего испанцам показания о связи Тамбовской ОПГ со спецслужбами, сбил цементовоз во Франции.
Владислав Резник от комментариев до окончания процесса отказался, в перерыве суда лишь сообщив журналистам, что приехал доказывать свою невиновность, поскольку доверяет испанскому суду. При в самом начале заседания испанский представитель Владислава Резника и его жены Дианы Гиндин Альба Гарсия Лопес письменно сообщила:
“В отношении устного разбирательства, которое проводится в Национальном суде, сторона Владислава Резника и Дианы Гиндин хотела бы выразить следующее:
Они испытывают глубокую скорбь по поводу несправедливой ситуации, которую они переживают в результате нелепой путаницы, которая, как мы надеемся, закончится, как только Суд огласит приговор. Мы особенно обеспокоены тем, что этот случай станет таким же, как и многие другие, что произошло в Испании, например, с Александром Гофштейном, российским адвокатом, который без обоснованных доказательств был лишен своих прав на пять лет, пока после долгого и болезненного процесса не был оправдан.
Точно так же г-н Резник и г-жа Гиндин были вовлечены в судебное расследование, которое не связано с ними, помимо одного и того же гражданства с людьми, которые, возможно, были связаны с преступными организациями. Таким образом, на обоих повлиял процесс, полный неточностей и отсутствия последовательных доказательств, что нанесло ущерб нормальному развитию их жизни как в общественной, так и в частной сферах.
Нет доказательств, подтверждающих незаконные отношения между г-ном Резником или г-жой Гиндин с членами любой преступной организации. Оба являются профессионалами с большим опытом, и все их владения были должным образом задекларированы, включая документы публичного характера, ввиду парламентской деятельности г-на Резника.
В этом смысле единственное доказательство основано на ошибочной гипотезе судебного переводчика. Как будет продемонстрировано в ходе судебного разбирательства независимыми экспертами, голос обвиняемого даже не соответствует голосу на записи и истинный автор был четко идентифицирован благодаря различным тестам радиопрограмм, сделанных этими же экспертами.
Мы надеемся, что после всех этих месяцев суды поймут, что нет доказательств, которые связывают их с какой-либо преступной деятельностью и объявляют их невиновными”.
В действительности же в расшифровках перехваченных телефонных разговоров фамилия “Резник” упоминается 68 раз (во всяком случае в выжимке из разговоров, составленных еще в 2008 году, релевантных для следствия). Речь идет как непосредственно о разговорах Резника с Петровым, так и о его упоминании другими обвиняемыми. Петров сообщает, что “завтра увидится с Резником”, а однажды даже передает ему трубку. Из разговоров также видно, что Резник и Петров используют одну яхту и один частный самолет. Как считает испанское следствие, Резник отвечал за продвижение кандидатур Петрова на различные посты в российском правительстве и правоохранительных органах, а также за часть финансовых операций по отмыванию денег (транзакции перечислены в обвинительном заключении).
Линия защиты Резника состояла в том, что голос на пленках ему не принадлежит: он отказывался приехать в Испанию по запросу испанской прокуратуры для взятия пробы голоса и заявлял, что может сделать это в российской Генпрокуратуре. Испанцев подобная экспертиза не устраивала. Как бы то ни было, Владислав Резник лично явился в суд.
