17.01.2019 - Федеральные министерства, пугая россиян судьбами тяжелобольных, манипулируют фактами ради обогащения карманного ФГУПа
Минпромторг старательно добивается изменений в законе о «Наркотических средствах». 10 января в Госдуму внесли законопроект, по которому в России можно будет выращивать маковые поля, чтобы обеспечить опиоидными обезболивающими тяжелобольных людей. Такая потребность возникла из-за пресловутых санкций: основные поставщики субстанций, а проще говоря — лекарственных средств в виде действующих веществ — импортеры. Чтобы пациенты, умирающие от рака, инфарктов, тяжелых травм и ожогов не остались без мощных анестетиков, и реализуется проект импортозамещения. Агрессивные помыслы Запада подтверждаются отказом Великобритании поставлять обезболивающие лекарства в Россию и жуткими цифрами. Чиновники Минпромторга и Минздрава манипулируют ситуацией ради обогащения карманного ФГУПа, в то время как на импортном сырье производят отечественные офтальмологические, гормональные препараты, нейролептики, транквилизаторы, антидепрессанты, снотворное, лекарства от тромбозов, сердечных заболеваний, гриппа и даже насморка.
Мы решили разобраться, кто, как и зачем будет выращивать маковые поля в Брянской области. Эта идея появилась у чиновников еще весной 2017 года. Логика такова: морфий и его производные поставляются в Россию из США и стран Евросоюза; в условиях санкционной политики есть риски, что поставку субстанций запретят, а тяжелобольные останутся без мощных анестетиков, которые обычно прописывают при онкозаболеваниях, инфарктах, серьезных травмах и ожогах. Сейчас, по данным Минздрава, в РФ зарегистрировано 13 опиоидных препаратов, 9 из которых находятся в списке жизненно важных (ЖНВЛП). Поэтому в России необходимо разрешить культивирование мака и наладить производство субстанции.
26 декабря 2018 года министр промышленности Денис Мантуров и министр здравоохранения Вероника Скворцова наконец представили проект лекарственного импортозамещения. Из скудного релиза было понятно лишь, что в Брянской области высадят 100 гектаров мака, производить субстанцию будут на бывшем заводе химзащиты «Почеп», а сами лекарства — в унитарном предприятии Минпромторга «Московский эндокринный завод», который имеет монополию на производство медицинских наркотиков. Странности начались как раз в тот момент, когда мы направили в министерство официальный запрос с просьбой подробнее рассказать о проекте. Через отведенную законом неделю мы узнали от пресс-службы, что министр Мантуров решил лично прокомментировать тему. Правда, не нам, а сайту Минпромторга, отчасти отвечая и на наши вопросы.
«Почеп», по словам Мантурова, станет филиалом Московского эндокринного завода, который и займется культивированием растений. Бывший завод химзащиты подготовят к фармпроизводству уже к апрелю, а его мощностей хватит, чтобы выпускать 180 тонн субстанций в год. Правда, вместо 100 гектаров нужно уже 200, и высаживать мак будут не в Брянской области, а «в одном из центрально-черноземных регионов РФ, однако окончательного решения еще не принято».
Проект лекарственного импортозамещения, очевидно, важного для тяжелых больных, на удивление изобилует недосказанностью, неточностью и несостыковками. Например, на брифинге 26 декабря министр здравоохранения Вероника Скворцова заявила следующее: «Мы абсолютно зависимы от ввоза на нашу территорию субстанции. У нас 10 основных производителей субстанции, из которых 9 находятся на территории стран, объявивших санкции против нашей страны».
Однако предоставить список этих компаний в Минздраве не смогли, пояснив лишь, что Скворцова, приводя эти цифры, опиралась «на собственные знания». Несостыковки можно найти и при мониторинге сообщений на эту тему. Так, 26 декабря на брифинге в правительстве Денис Мантуров заявляет, что на данный момент страны-импортеры не запретили ввоз в Россию лекарственных препаратов данной группы. Однако месяцем ранее директор Московского эндокринного завода Михаил Фонарев в интервью ТАСС сказал, что поставлять субстанции для обезболивающих в Россию отказалась Великобритания.
«Мы сейчас вынуждены закупать сырье для производства наших анальгетиков в странах, которые активно вводят в отношении нас санкции. И это все может негативно сказаться на обеспечении лекарственной безопасности Российской Федерации», — цитировал слова Фонарева ТАСС.
При этом не уточнялось, кто отказался от поставок, почему и в рамках каких процедур. Мы направили запрос в Московский эндокринный завод, с просьбой разъяснить причину, по которой британские поставщики перестали работать с предприятием, но ответа не получили.
По словам директора по развитию аналитической компании RNC Pharma Николая Беспалова, Московский эндокринный завод не смог договориться с британцами по условиям поставки, а затем попытался воспользоваться шумихой в своих интересах.
«Поскольку эта структура (Московский эндокринный завод) дремучая с точки зрения рыночных инструментов, они не нашли ничего лучше, чем устроить скандал. Написали письмо Ольге Голодец (заместителю председателя правительства РФ), в котором акцентировали внимание на то, что их притесняют. Естественно, никаких санкций в отношении них никто не применял. Речь шла о необходимости договориться о коммерческих условиях поставки. Но они пытались эту историю раскрутить в пользу общественной значимости, чтобы, возможно, получить бюджеты на проект культивации мака», — рассказал Николай Беспалов.
Неубедительно доводы чиновников о лекарственной безопасности выглядят еще и потому, что, помимо Великобритании и Германии, опиоидные вещества в Россию привозят из Индии и Израиля. Эти страны наряду с Китаем — самые активные поставщики лекарственных субстанций: на них пришлось 15 из 40 закупок завода.
При этом только в шести закупках речь шла об опиоидных веществах. Оставшиеся 34 субстанции у импортеров закупали для офтальмологических, гормональных препаратов, нейролептиков, транквилизаторов, антидепрессантов, снотворных, для лечения тромбозов, сердечных заболеваний, гриппа и даже насморка.
Однако, по данным Минпромторга, из 14 проектов импортозамещения в фармацевтике лишь два направлены на производство активных лекарственных веществ. В 2015 году за глатирамера ацетат (применяется при рассеянном склерозе) взялось ЗАО «БИОКАД», а за норэпинефрин (применяется для снижения артериального давления) — ЗАО «Р-Фарм». Завершить проекты планируется к 2020 году — таковы сроки федеральной программы «Фарма-2020». Сейчас, по словам профильных экспертов, в Минпромторге прорабатывают программу «Фарма-2030», одним из направлений которой станет как раз производство субстанций.
Правда, как говорит председатель правления некоммерческого партнерства «Калужский фармацевтический кластер», эксперт ОНФ Иван Глушков, произвести дешевую субстанцию можно при больших объемах производства, в которых внутренний рынок не нуждается.
«Дело не только в импортозамещении — дело в поставках на экспорт, но ни у одной российской компании каналов продаж в других странах нет», — объясняет Глушков.
Кроме того, по его словам, в условиях жесткой госмонополии на медицинские наркотики обезболивающие препараты практически недоступны для пациентов. Но для ее отмены нужен конкурентный рынок, в формировании которого Минпромторг может быть не заинтересован, поскольку, продавливая проект, развивает карманный ФГУП.
Опрошенные эксперты сошлись во мнении, что проект культивации мака не имеет никакого отношения к реальному бизнесу, направлен он не столько на импортозамещение жизненно важных препаратов, сколько на обеспечение дополнительного финансирования Московского эндокринного завода, который умело манипулировал ситуацией.
